 |
|
Научная жизнь
| Диссертационные советы
| Диссертационный совет Д.002.209.01
| Объявления о защите
| Автореферат Минасян С.В.
На правах рукописи
Минасян София Витальевна
ФОРМЫ ГРОТЕСКА В ПРОЗЕ
БОРИСА ВИАНА
Специальность 10.01.03 - литература народов стран зарубежья
(литературы Европы)
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
кандидата филологических наук
Москва - 2013
Работа выполнена в Отделе литератур Европы и Америки новейшего времени Федерального государственного бюджетного учреждения науки Института мировой литературы им. А.М. Горького Российской Академии наук
Научный руководитель:
Гальцова Елена Дмитриевна, доктор филологических наук,
старший научный сотрудник ФГБУН ИМЛИ им. А.М. Горького РАН
Официальные оппоненты:
Шервашидзе Вера Вахтанговна, доктор филологических наук,
профессор кафедры русской и зарубежной литературы
ФГБОУ ВПО «Российский Университет дружбы народов»
Лукасик Владислава Юлиановна, кандидат филологических наук,
доцент кафедры Истории зарубежной литературы ФГБОУ ВПО
«Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова»
Ведущая организация
ФГБОУ ВПО Литературный институт им. А.М. Горького
Защита состоится 19 ноября 2013 года в 15 часов на заседании диссертационного совета Д. 002.209.01 по филологическим наукам в Федеральном государственном бюджетном учреждения науки Институте мировой литературы им. А.М. Горького РАН по адресу: 121069, г. Москва, ул. Поварская, 25а.
Автореферат опубликован на сайте ВАК 7 октября 2013
Адрес объявления на сайте ВАК: http://vak2.ed.gov.ru/catalogue/details/134476
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Федерального государственного бюджетного учреждения науки Института мировой литературы им. А.М. Горького РАН.
Автореферат разослан 2013 г.
Ученый секретарь
диссертационного совета,
кандидат филологических наук А.В. Журбина
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Творчество французского писателя Бориса Виана (1920-1959) опередило свое время и явилось предвестником становления нового типа художественного мышления. Это связано, прежде всего, с уникальной структурированностью романов Виана в плане интегрированной «сплавленности» различных литературных стилистических и сюжетных форм, образующих сложную игровую закодированную систему, в которой большую роль играет прием гротеска.
Актуальность исследования форм гротеска в прозе Бориса Виана обусловлена возрастающим в современном литературоведении интересом к соотношению между жанровыми формами и художественными приемами (в данном случае – прием гротеска), служащими и для создания специфического образного строя, и для кристаллизации новой жанровой целостности. Доминирующими в шифровании идейного замысла писателя становятся приемы авторской маски и гротескного принципа моделирования художественной реальности, включения читателя в игровое пространство. Благодаря использованию различных форм гротеска Виану удается писать романы широкого диапазона: обращаясь к вечным вопросам бытия человека, он пытается переосмыслить их в эпоху исторических переломов с учетом современных ему тенденций развития культуры и общества.
Степень разработанности темы
В исследованиях, посвященных творчеству Бориса Виана, преобладают труды, в которых изучается биография писателя, а также произведения автора, рассматриваемые в непосредственной связи с фактами его жизни. Из наиболее значимых назовем работы таких французских исследователей, как: Ф. де Врэ (1965), Ж. Клюзе (1966), А. Бодэн (1966), Н. Арно (1970), Ф. Ренодо (1973), М. Форэ (1975), Ж. Бэнс (1976), Ж. Дюшато (1982), Ж. Боварле (1982), Ф. Боджио (1993), Ф. Тено (1993), М. Лапран (1993, 2007, 2009), М. Карминати (1998), Ф. Ришо (1999), Г. Бриде (2001), Ж. Ортлиеб (2005), К. Жюльяр (2007), В.-М. Маршан (2009) и др. Из романов в центре внимания зарубежных специалистов – «Пена дней»: М. Готье-Дарли (1973), Ж. Рубишу (1974), И. Ансель (1979), А. Кост (1979), А. Монтанаро (2003), С. Хендерсон (2005). Вышли монографии, посвященные различным аспектам повествования, предметного мира, структуры персонажей; проблемам психоанализа, политики, интермедиальности, лингвистики, семиотики, антропологии и др.: Д. Ноакс «Борис Виан» («Boris Vian», 1964), Д. Рейффель «Обряды инициации в произведениях Бориса Виана» («Les Structures initiatiques dans l'oeuvre romanesque de Boris Vian», 1977), П. Бриганде «Борис Виан – романист. Исследование приемов повествования» («Boris Vian romancier. Étude des techniques narratives», 1981), М. Рыбалка «Борис Виан: опыт интерпретации и документации» («Boris Vian: essai d'interprétation et de documentation», 1984), Ж. Пестюро «Словарь персонажей Виана» («Dictionnaire des personnages de Vian», 1985), О. Мессемаке «Предметы в романе Бориса Виана “Красная трава”» («Les objets dans le roman de Boris Vian “L`Herbe rouge”», 1985), Н. Фернан «Борис Виан, “Сердцедер”: иная вселенная» («Boris Vian: “L`Arrache-coeur”: un autre univers», 1988), К. Роллан «Описание тела в “Сердцедере” Бориса Виана» («La description du corps dans “L`Arrache-coeur” de Boris Vian», 1989), Э. Баус «Борис Виан и революционная аполитичность» («Boris Vian et l'apolitisme révolutionnaire», 1995), К.М. Джонс «Трансатлантический Борис Виан: источники, мифы и мечты» («Boris Vian Transatlantic: Sources, Myths and Dreams», 1998), Дж.К.Л. Скотт «От мечты к отчаянию: комплексное прочтение романов Виана» («From Dreams to Despair: An Integrated Reading of the Novels of Boris Vian», 1998), А. Роллз «Полет ангелов: интертекстуальность в четырех романах Бориса Виана» («The Flight of the Angels: Intertextuality in Four Novels by Boris Vian», 1999), Н. Бертольт и Ф. Рульманн «Борис Виан: свинг и слово» («Boris Vian: le swing et le verbe», 2008), А. Кост «Борис Виан, предмет письма: психоаналитическое прочтение виановского желания писать» («Boris Vian, le corps de l'écriture: une lecture psychanalytique du désir d'écrire vianesque», 2009); различным аспектам комического посвящены книги: А. Бодэн «Борис Виан – юморист» («Boris Vian, Humoriste»,1973), М. Буйо «Комическое и бунт у Бориса Виана» («Comique et rebellion chez Boris Vian», 1991), В. Бернель «Комическое и его выражение в “Пене дней” Бориса Виана» («Le comique et son expression dans “L`Écume des jours» de Boris Vian”, 1996); сборники «Радуга юмора. Жарри, Дада, Виан и т.д.» Д. Ногеза («L`arc-en-ciel des humours. Jarry, Dada, Vian etc.», 1996), «Среди своих: от Альфонса Алле до Бориса Виана» Ф. Карадека («Entre miens: d'Alphonse Allais à Boris Vian», 2010). Отдельно следует выделить сборник статей под редакцией Н. Арно и А. Бодэна, выпущенный по материалам коллоквиума в городе Серизи-ля-Салль (Франция, 23.07 – 02.08.1976), посвященного творчеству Бориса Виана («Boris Vian. Colloque de Cerisy», 1977), ряд специальных номеров периодических изданий «Магазин литтерэр» («Magazine litteraire», 1968, 1974, 1982, 1989, 2004-2005) и «Эроп» («Europe», 2009), а также научное издание собрания сочинений Виана в серии «Библиотека Плеяды», вышедшее под руководством Марка Лапрана (B. Vian «Œuvres romanesques complètes», 2010).
Из русскоязычных исследований отметим статьи Г.К. Косикова, в том числе «О прозе Бориса Виана» (1983), статьи В.В. Ерофеева, в том числе «Борис Виан и “мерцающая эстетика”» (1990), биографические очерки В.Е. Лапицкого (1997), М.Л. Аннинской (1998, 1999, 2002), а также статьи С.Н. Зенкина, А.Д. Михилева, Д.В. Бавильского, П.Н. Барышникова, Н.В. Басалаевой, Д.Ю. Буланова, Т.Ю. Бушкова, Ю.А. Ващенко, Р.В. Грищенкова, Ю.С. Жоговой, И.В. Климец, Е.В. Колгановой, Т.М. Кумлевой, Д.Р. Лившицa, О.А. Мельничук, Г.И. Мосешвили, Е.И. Негановой, В.К. Олейника, Е.О. Омеличкиной, И.В. Панченко, О.А. Пинчук, М.А. Сентюриной, З.И. Хованской, а также диссертации И.А. Казаковой, Е.В. Киричук, Е.И. Курячей, Н.Е. Макаровой, П.А. Новиковой (более подробно см. Список литературы).
Несмотря на обилие и разнообразие трудов о Б. Виане, системных работ по исследованию доминантного приема в творчестве писателя – гротеска – практически нет. Книга Н. Бюффар-О`Ши «Мир Виана и литературный гротеск»[1] – единственный и, на сегодняшний день, наиболее полный источник информации по данному вопросу. Это одна из первых попыток изучить уникальный стиль Бориса Виана именно через призму гротеска, однако, произведения Виана и приемы гротеска здесь представлены в статике, автор не усматривает очевидную связь между эволюцией творчества писателя и видоизменением характерных гротескных форм. Именно этот пробел мы попытались восполнить в настоящей работе. В диссертации впервые делается попытка комплексного анализа крупной прозы Бориса Виана, прослеживается эволюция привлекаемых писателем гротескных средств и образов. Формы гротеска впервые представлены как основной принцип типологизации романного творчества Виана.
Объектом исследования является крупная литературная проза Бориса Виана.
Предмет исследования – художественно-философские идеи и гротескные формы их выражения в творчестве Бориса Виана.
Материал исследования – произведения Бориса Виана «Разборки по-андейски» («Troubles dans les Andains», 1943), «Сколопендр и планктон» («Vercoquin et le Plancton», 1945), «Пена дней» («L`Écume des jours», 1946), «Осень в Пекине» («L`Automne à Pékin», 1947), «Красная трава» («L`Herbe rouge», 1949), «Сердцедер» («L`Arrache-cœur», 1951). Следует подчеркнуть, что речь идет о прозе Бориса Виана, созданной под его именем, без учета творчества alter ego – Вернона Салливана.
Методология исследования. Осмысление форм гротеска в творчестве Б. Виана (гротеск как стилистический и жанровый приемы) происходит с опорой на теоретические разработки современных ученых, а также с учетом эволюции приемов гротеска в мировой культуре. Методологической основой работы выступают основополагающие концепции М.М. Бахтина[2], а также, в большом количестве случаев соотносимые с ними, идеи зарубежных (В. Кайзер, Цв. Тодоров, Л.-Б. Дженнингс, Д. Мейндел, Дж. Харфем и др.) и отечественных исследователей (Р.О. Якобсон, Б.М. Эйхенбаум, Я.О. Зунделович, Ю.М. Лотман, Л.Е. Пинский, Н.Я. Берковский, Ю.В. Манн, М.Б. Ямпольский, Н.Д. Тамарченко, Ю.Н. Тынянов, М.В. Тлостанова, В.И. Тюпа, А.Б. Базилевский, А.С. Бушмин, Ю.Б. Борев, А.В. Добряшкина, Д.П. Николаев, Т.Ю. Дормидонова, А.П. Ауэр и др.).
Методология работы определяется традицией историко-литературного исследования: творчество писателя рассматривается в связи с литературным процессом эпохи. Используются компаративистские, психоаналитические, биографические, культурно-исторические методы. Художественный мир прозы Бориса Виана представлен, в том числе, как наследие карнавальной культуры (в понимании М.М. Бахтина), а именно, творчества Франсуа Рабле и как развитие гротескно-абсурдистской патафизической эстетики Альфреда Жарри, опыта сюрреалистов, идеи обновления литературы и языка посредством игры (Р. Кено). Это предопределяет использование предлагаемых данными направлениями методик, рассмотренных в работах Л.Г. Андреева, Н.И.Балашова, Т.В. Балашовой, Г.К. Косикова, С.И. Великовского, С.Н. Зенкина, А.Ф. Кофмана, Е.Д. Гальцовой, Е.А. Бобринской, Д.В. Токарева, В.Б. Земскова, В.С. Турчина, А.К. Якимовича, В.Д. Седельника, В.И. Максимова, Ю.Н. Гирина, А.Л. Топоркова, А.Н. Таганова, С.А. Исаева и др., а также зарубежных исследователей – В. Беньямина, А. и О. Вирмо, С. Фошро, Л. Сомвиля, Ж. Шеньо-Жандрон, Ж.-М. Рабатэ и др.
Цель работы состоит в исследовании сущностных мотивов романов Виана в их взаимосвязи с различными формами гротеска, в прослеживании эволюции гротеска и видоизменений характерных приемов гротеска на протяжении всего творческого пути писателя.
Реализация поставленной цели предполагает решение следующих задач, определяющих основные этапы исследования:
1. Выявить сущность гротеска как художественного приема и установить проблемные аспекты теории гротеска в творчестве Виана.
2. Исследовать биографическую основу формирования гротескных аспектов эстетики Виана.
3. Рассмотреть «сплавленность» элементов различных литературных и философских направлений в органике поэтики произведений Виана. Провести системное исследование глубинных пластов прозы Виана в связи с литературной традицией.
4. Обозначить эстетические корни гротеска Виана.
5. Охарактеризовать формы гротескного принципа моделирования художественной реальности и выявить специфику и сферу их использования в романном творчестве Виана.
6. Проанализировать эволюцию элементов гротескной образности; проследить изменение доминирующей идеи и гротескных приемов ее изображения в прозе французского писателя.
7. Раскрыть философские дистинкции и авторские предпочтения в прозе Виана.
Научная новизна диссертационного исследования:
1. Впервые в отечественном литературоведении предложена периодизация романного творчества писателя в соответствии с доминированием разных форм гротеска: первый период – романы «Разборки по-андейски», «Сколопендр и планктон»; второй период – «Пена дней», «Осень в Пекине»; третий период – «Красная трава», «Сердцедер». Исследована динамика и эволюция форм гротескной образности на разных этапах романного творчества автора. В каждом из периодов определяется, как через призму гротеска автор ставит и исследует актуальные и вечные вопросы, раскрываются способы выражения авторской позиции в ответах на них.
2. Впервые в отечественном и зарубежном литературоведении формы гротеска рассматриваются в динамике, как один из движущих элементов эволюции прозы Виана.
3. Выявлены новые, как для отечественного, так и для зарубежного литературоведения, аспекты интертекстуальной основы романов, всегда пребывающих в культурном диалоге с различными литературными и философскими направлениями посредством использования таких средств выражения, как аллюзия, пастиш, самопародия.
4. Впервые в отечественной науке проведен анализ различных средств и приемов гротескного моделирования реальности в прозе Бориса Виана. Базовые модели романов рассматриваются сквозь призму идеи литературы-игры и языковой игры.
5. Впервые глубинные духовно-нравственные пласты произведений Виана представлены через гротескные формы их художественного воплощения.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Гротеск как стилевой и жанровый прием выступает системообразующим принципом игры, проходящей на стилистическом, лингвистическом и художественно-философском уровнях. Различается первостепенное или второстепенное положение приемов гротеска, а также их наличие или отсутствие с учетом эволюции творчества писателя. Итогом проведенного исследования является вывод о жанровом статусе романного творчества Бориса Виана.
2. В основу периодизации романного творчества Бориса Виана положен генетический метод, базирующийся на анализе особенностей мироощущения писателя на различных этапах его жизненного пути. Подобный подход определяет необходимость в рассмотрении, помимо тетралогии («Пена дней», которую сам Виан считал своим первым романом, «Осень в Пекине», «Красная трава», «Сердцедер»), романов автора, созданных для круга близких и друзей, – «Разборки по-андейски» и «Сколопендр и планктон». Для достижения объемности в понимании творчества Виана мы предлагаем парное сопоставление произведений каждого отдельного этапа, отражающих разные грани одной темы. Так, романы первого периода «Разборки по-андейски» и «Сколопендр и планктон» – бравадный уход от реальных проблем под знаком бездумности и неуязвимости молодости, второго периода – «Пена дней» и «Осень в Пекине» – постановка вопроса о возможности счастья, две стороны любви, взаимной и неразделенной. Романы третьего периода «Красная трава» и «Сердцедер» – два противоположных устремления «посторонней» личности, зараженной одиночеством абсурдного мира.
3. Гротеск рассматривается как доминанта романного творчества Бориса Виана. Гротескная подача является маской, которая скрывает лицо автора, но помогает ему быть максимально искренним с читателем. Авторская самобытность в использовании гротескных средств и приемов сохраняется на всех этапах, в то же время выявлена их трансформация в направлении более явного перехода от карнавала к сатирической псевдокарнавальности, от комического к фантастическому, а затем трагическому. Если в первый период в причудливом гротескном мире писателя главенствовали языковая игра, черный юмор и пародия, то во втором периоде особо выделяется гротеск фантастический; последний этап, самый мрачный и трагичный, проникнут абсурдом. Это раскрывает особенность гротескного жанра произведений разных периодов: романы первого периода с превалированием комического гротеска, второго – фантастического, третьего – абсурдистского. Тема столкновений мира идиллии с миром реальным, от которого герои произведений стремятся тщательно отгородиться, является главной в виановской литературе и звучит как ирония над попытками автора спрятать свое видение проблем за буффонадно-игровым покрывалом собственного творчества.
4. Романы Виана характеризуются интертекстуальностью и диалогизмом, что находит свое воплощение в широком использовании пастиша и аллюзии как приемов гротескного конструирования реальности. Особенности введения пастиша в ткань произведений свидетельствуют о новаторском развитии содержания этого понятия, которое позже было зафиксировано в постмодернистской критике, поставившей под сомнение саму возможность пародии в современной культуре с предложением об использовании вместо пародии концепта «самопародии». Творчество Виана в определенном смысле предвосхищает постмодернистскую рефлексию.
5. Тема войны подвергается в сознании Виана вытеснению и замещению, что приводит к формированию гротескно-комического восприятия и описания реальной оккупации Франции. Тот факт, что автор осознанно избегает антифашистской тематики, представляет его в глазах критиков дезангажированным писателем. Однако война от первых литературных опытов и вплоть до написания текста песни «Дезертир» пронизывает творчество Виана. Тема оккупации особенно явно затрагивает два ранних произведения, получая в романе «Сколопендр и планктон» свое яркое гротескно-сатирическое звучание.
6. Жанровая уникальность романов Виана «Красная трава» и «Сердцедер» состоит в том, что автору удается достичь довольно сложного переплетения гротескного жанра в его трагическом понимании с абсурдом; таким образом, доминантой произведений последнего периода становится гротескный абсурд. Элементы абсурда дают произведениям содержательность, а гротеск оформляет абсурдную мысль.
7. Новое звучание поздних произведений во многом обуславливается обращением Виана к мифологическим образам. Мифологическая символика используется интертекстуально для утверждения главной мысли – всякая история повторяется бесконечно. Почерпнутые из мифологии претексты выступают посредниками в передаче творческой мысли автора, помогают новым способом обыграть смешение верха и низа, пародируя суть символов.
8. Романное творчество Виана эволюционирует не только в художественном, но и философском плане осмысления действительности. Движение к трагическому абсурду происходит сквозь призму патафизической эстетики и приводит к закодированной экспликации определенной метафизической проблемы. Согласно писателю, в субъективном всегда кроется общечеловеческое, абсурдная правда узнаваема. Виан расширяет масштабы исследования пограничным состоянием не только отдельной личности, но абсурдностью мироустройства в целом. Максимализм героев в вопросах неутолимой жажды приключений, всепоглощающей силы любви, тотального исчерпания или абсолютного наполнения говорит о том, что человечество, даже опустошая, жаждет постоянного наполнения. В отличие от абсурдистов Виан сохраняет жизнеутверждающее начало, завершая свое романное творчество открытием мира чудесного, над которым не властна даже абсурдная реальность. Таким образом, его творчество тяготеет к цикличности: пройдя по пути патафизики, фантастического и абсурда, автор возвращается к сфере чудесного, с которого когда-то начиналось его прозаическое творчество в «Волшебной сказке для заурядных людей».
Теоретическая и практическая значимость работы. Теоретическая значимость работы состоит в выявлении закономерностей композиционно-языкового выражения гротескного типа образности в новаторском творчестве Бориса Виана, что определяет пути разрешения многих узловых проблем в теории гротеска. Практическая значимость работы состоит в возможности использования полученных результатов в лекционных курсах по истории мировой литературы ХХ века, французской литературы ХХ века и конкретно в исследовании творчества Бориса Виана, при подготовке спецкурсов.
Апробация работы. Результаты исследования применялись при чтении автором учебного курса по истории зарубежной литературы XX века, разработке учебно-методического комплекса по данной дисциплине, нашли отражение в учебном пособии автора – История зарубежной литературы ХХ века. Ростов-на-Дону, 2012 (5,75 п.л.).
По материалам исследования опубликовано 9 научных статей, 4 из которых в журналах, рекомендованных ВАК РФ. Результаты работы докладывались и обсуждались на Тертеряновских чтениях (Москва, 2009), Андреевских чтениях (Москва, 2010), научной конференции аспирантов и молодых ученых «Символы и мифы в литературе и фольклоре: к 80-летнему юбилею Института мировой литературы им. А.М. Горького РАН» (Москва, март 2012), на Всероссийских научных конференциях «Наука XXI века – индустрии сервиса»: секция «Антропологический кризис в культуре XX-XXI века» (Ростов-на-Дону, 2011, 2012, 2013).
Структура диссертации определяется общей концепцией исследования. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка, включающего 275 наименований использованной литературы, из которых 70 работ на французском языке, 15 работ на английском языке. Общий объем диссертации составляет 396 страниц.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИОННОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
Во Введении обосновывается актуальность диссертационного исследования, раскрывается степень разработанности проблемы в зарубежных и российских работах, определяются цель и задачи исследования, научная новизна, формулируются положения, выносимые на защиту; изучается художественно-философская платформа писателя, особенности его биографии, мироощущения и мировоззрения, выявляются истоки литературного творчества, соотнесенность литературного наследия автора с идеями патафизики, сюрреализма, экзистенциализма, абсурдизма, другими литературными школами и направлениями, влияние его наставников и друзей. Показано, что истоки гротеска в творчестве Бориса Виана коренятся в авторском сознании, в их числе противоречие между достоинством личности и гражданина и пассивной, отстраненной примиренностью молодого Виана с положением обывателя на оккупированной территории. Контрастность линий судьбы, явная алогичность и абсурд жизни, смешение объективного и субъективного породили сосуществование разнонаправленных психологических тенденций в самом мироощущении писателя. Как результат, в прозе основным средством выражения авторского «я» писателя становятся гротескные формы. Исследование различного спектра мнений о сущности гротеска и его соотношении с другими художественными средствами и приемами, где подчеркивается его вторичная условность и конструктивность в качестве основного средства образности, а также фиксируется его жанровый статус, служит подготовкой той платформы, отталкиваясь от которой делается попытка характеристики жанрового статуса романного творчества Виана как гротескного жанра и выявления эволюции использования средств гротескной образности в последовательности этапов его романного творчества.
В первой главе «Гротеск и комическое в ранней прозе Бориса Виана» предметом рассмотрения становится первый период романного творчества писателя, ознаменованный созданием произведений «Разборки по-андейски» и «Сколопендр и планктон», обозначивших исток начатого писателем пути в образовании собственного универсума. Формы и приемы, используемые Вианом для достижения гротескного эффекта, – это первые шаги, которые, тем не менее, сразу выделяют его уникальный стиль с подчеркнуто игровой доминантой и становятся основой дальнейшего романного творчества. На данном этапе гротескное мировосприятие автора тесно связано с комическими приемами. Глава состоит из семи параграфов.
В первом параграфе рассматривается специфика комического в творчестве писателя. Определяется понимание комического в ХХ веке с опорой на работы А. Бергсона, З. Фрейда, А. Бретона и др. Показано, что Виан становится прямым наследником той трансформации, которой подверглось комическое в XX веке, ознаменовавшемся открытием «нового комического», отсчет которого А. Бодэн предлагает вести с 1896 года, то есть с появления на свет пьесы Альфреда Жарри «Король Убю». Первое изменение комического касается области языка, второе затрагивает область воображения, где отныне правит вырвавшаяся на свободу безумная логика. Отсюда вытекает третье новшество – логика, теряя ориентиры, заменяется абсурдом. Наконец, область комической агрессии, которая отметает все нормы, установленные обществом, все, что принято считать гармоничным, в пользу маргинального через цинизм является четвертым пунктом. Писатель тонко улавливает главную силу юмора – он позволяет говорить открыто о самых серьезных и даже запретных темах. В диссертации показано, что Виан использует все приемы «нового комического», доводя их до грани между созиданием и деструкцией, когда комическое перестает быть самоценным и попадает в зависимость от гротеска.
Во втором параграфе анализируется первый прозаический опыт писателя, произведение «Волшебная сказка для заурядных людей», созданная для «домашнего прочтения», однако отмеченная уникальными чертами стиля писателя. В третьем параграфе комический гротеск рассмотрен в качестве сюжетно-композиционного субкода конструкции первых романов. Показано: в романе «Разборки по-андейски» гротескные средства и приемы формируют игровое пространство, используются и в фабуле произведения, и в завязке действия, и в композиционном построении, и в сюжете, представленном автором как бессвязный набор нелепых событий, что проявляет себя в разъединенности частей и немотивированности повествовательного движения. Роман «Сколопендр и планктон» композиционно и сюжетно отличается от «Разборок по-андейски». Уже в первых романах, созданных в гротескном жанре, очевидна эволюция писателя. «Сколопендр и планктон» демонстрирует меньшую в сравнении с романом «Разборки по-андейски» увлеченность игрой слов. Язык, получивший статус «вселенной» («langage-univers»)[3], постепенно теряет свою воинственность и «ершистость». Лингвистические игры перестают быть самоцелью. Теперь форма служит раскрытию сюжета, определению отношения автора к описываемым событиям. Однако сохраняется гротескное ощущение двойственности: тон повествования по-прежнему не соответствует излагаемым событиям, способствуя созданию комического эффекта. Ирония и сарказм распространяются на сюжетную линию и на манеру повествования. Писатель по-прежнему отдает приоритет игре во всех возможных проявлениях, что сближает его видение мира с сюрреалистическим. Оставаясь в рамках комического гротеска, лишенного трагизма, сохраняя на себе отпечаток сказочной литературы «для взрослых» и бунтарский молодежный дух, роман «Сколопендр и планктон» заявляет определенные тенденции, которые разовьются в дальнейшем творчестве писателя. Произведение можно считать переходным на пути Виана в «большую» литературу.
Уже на раннем этапе творчества в повествовательном пространстве романов явственно проступают интертекстуальность и диалогизм, что находит свое отражение в широком использовании Вианом пастиша и аллюзии как приемов гротескного конструирования реальности (четвертый параграф). Благодаря анализу пастиша в произведениях мы приходим к выводу, что творчество Виана предвосхищает постмодернистскую рефлексию, наиболее четко выраженную Джеймисоном: «Распыление... литературы на множество специфических индивидуальных стилей и манер имело следствием языковую фрагментаризацию социальной жизни до такой степени, когда утрачивает свою силу сама норма... которая сама становится всего лишь еще одним идиолектом среди прочих»[4]. Расшифровка интертекстуальных переплетений, представленных в романах Виана в комических самопародийных и аллюзийных формах, приводит к выводу, что смех выступает ширмой, за которой писатель как скрывает реальность, так и скрывается от реальности. Если пытаться раскодировать причину внутренней раздвоенности Виана с позиции всего его романного творчества, то становится понятно, что хотя он и мало пишет о войне, она незримо присутствует в его произведениях. Оккупация Франции сквозь призму гротеска представлена в пятом параграфе. Анализ текстов первого периода и конкретные примеры доказывают, что война является как важной, так и достаточно болезненной для писателя темой. Большинство исследователей творчества Виана не увидели или не захотели увидеть причину внутреннего разлада писателя, связанную с попыткой его ухода от реальности во время оккупации.
В шестом параграфе «Раблезианская карнавальность и анимизм как доминанта комического гротеска раннего творчества писателя» показано, что ранний период творчества Бориса Виана – это и есть гротеск в своем первозданном виде, наиболее близкий наследию Рабле и психологии народного праздника. Раннее прозаическое творчество находится в тесной связи с народной смеховой культурой, сохранившей возрождающую силу смеха. Отмечается использование сниженной лексики, постоянный контакт верха и низа, акцент на снижение, отделение частей гротескного тела, наделение смерти комическими чертами, появление гротескных вымышленных животных, проявление чрезмерности в еде, питье, актах совокупления, жестокости, обмен между гротескным телом и природой через поглощение, потение, плач, испражнение, тошноту. На данном этапе произведения сохраняют положительный, оптимистический настрой. Герои первых романов неуязвимы и в любом своем начинании более увлечены самим процессом, нежели конечным результатом. Черты буффонады, бурлеска, гиперболы/литоты и пародии на данном этапе понимаются как неотъемлемая часть комического гротеска. В раннем творчестве, где отсутствует нота трагизма, Виан избирает для себя маску шута, имеющую во французской культуре глубокие народные корни. Близость тона первых романов к площадной культуре дает писателю возможность раскрытия неофициальных и запретных сфер человеческой жизни. В седьмом параграфе главы исследуется языковая игра, пронизывающая всю ткань повествования рассматриваемых произведений. Гротеск в раннем творчестве Виана демонстрирует себя, прежде всего, на уровне языка, в словах, которые создают первый пласт сочетания несочетаемого. Виановские неологизмы, а также нарушения устойчивых сочетаний слов позволяют остро и метко обнажить суть и смысл и создать гротескный образ. Новые слова изменяют реальность произведения на уровне пространства и времени. Таким образом, языковая игра выступает основой гротескной стилистики романов.
Вторая глава «Гротеск и фантастическое в романах “Пена дней” и “Осень в Пекине”» состоит из восьми параграфов. В первом параграфе отмечается, что элементы фантастического присутствуют во всех прозаических произведениях писателя. На первом этапе элементы фантастического играли важную, но в определенном смысле подчиненную роль – были призваны усилить комический эффект. На втором этапе они становятся основным приемом выражения гротескного мировосприятия. Для определения доминантного значения фантастического гротеска в романах «Пена дней» и «Осень в Пекине» диссертант обращается к работе Цв. Тодорова «Введение в фантастическую литературу»[5], рецензии Ж.-П. Сартра на роман М. Бланшо «Аминадав, или о фантастике, рассматриваемой как особый язык»[6], статье М. Бланшо «Литература и право на смерть»[7], к критическим работам отечественных и зарубежных ученых и приходит к выводу, что на втором этапе романного творчества Виан использует фантастическое как перифраз гротеска. Автор конструирует фантастический мир своих произведений, со скрупулезной тщательностью вписывая фантастические элементы во множество обыденных и привычных мелочей окружающего читателя быта и повседневности.
Во втором параграфе рассматривается новый для писателя феномен псевдокарнавальности. Карнавальные мотивы не просто отходят на второй план – происходит их важное видоизменение, которое свидетельствует не только о коренных переменах настроения писателя, но и о мировых исторических потрясениях. После Второй мировой войны и взрывов атомной бомбы человечество утратило прежнее чувство юмора. Для Европы второй половины ХХ века бесконечно невозможна и недостижима наивная и простодушная карнавальность. Однако Виан запутывает читателя: внешне черты карнавала и шутовской буффонады сохраняются, но теряют свою суть, позитивное звучание больше не является символом возрождения и обновления. Если герои раннего этапа творчества достигали желаемой цели, то персонажам второго периода уготован крах всех надежд и любых устремлений. Изучая романное творчество писателя, можно сказать, что в совокупности его произведения сохраняют амбивалентный дух карнавала, который движется в ином направлении: от утверждения жизни к утверждению смерти. В третьем параграфе исследуются особенности языковой игры, которая перестает быть самоцелью и постепенно утрачивает свое лидирующее положение среди гротескных приемов. В четвертом параграфе раскрывается фантастическая основа гротескных средств и приемов, используемых автором: аномалии во внешнем виде предметов и живых образов и в обыденном представлении об их функционировании, метаморфоза, анимизм, материализация чувств, пандетерминизм, нарушение каузальности, пространственно-временные искажения, эффект обманутого ожидания.
В пятом параграфе «Синтез искусств как прием на пути формирования гротескного пространства» показано, что на втором этапе творчества отчетливо проявляется намерение писателя внести в литературный жанр элементы, заимствованные из других видов искусств, синтезировать прозу с живописью, кинематографом, джазовой музыкой. Именно так «оживают» новаторские образы, перенесенные с полотен авангардистов в художественную реальность прозаических произведений. Срез эпохи автор дает не через реалистичные описания быта, а с помощью полного погружения в атмосферу времени через растворение элементов культуры и искусства в пространстве произведения, которые становятся частью особого мира. Виан стремится изобразить не то, что окружает его поколение, а то, чем оно дышит, не то, что видит человеческий глаз, а то, как он это видит в ХХ веке. Это один из приемов, за счет которого пространство приобретает свои гротескно-фантастические черты. В диссертации выявлено, что сюрреалистические вкрапления, не всегда поддающиеся интерпретации, оказываются необходимым элементом на пути создания особой фантастической действительности, которая, однако, не теряет связи с реальностью. Шестой параграф «Пастиш и аллюзия в романах “Пена дней” и “Осень в Пекине”» вскрывает иронию автора в его пародиях на «изношенные» литературные клише, демонстрирует пастиширование экзистенциализма. Фантастический, искаженный мир произведений второго периода во многом создается с помощью необычных деталей. Виан делает значимой каждую мелочь, время от времени приближаясь к писателям-реалистам в их стремлении заставить малейшую деталь говорить о психологическом портрете или состоянии героя. Но делает он это с широким использованием аллюзий и в самопародийной манере, вступая с читателем в интертекстуальный игровой диалог.
В седьмом параграфе исследуются образные искажения в романах второго этапа. Выявлено, что характерной особенностью становится эволюция персонажей. Ход романов подталкивает героев на действия, совершая которые, они изменяются. Герой Виана перестает быть неуязвимой куклой на карнавале жизни. Игры заканчиваются, а всякая новая смерть – больше не сломанный марионеточный механизм, она несет боль и заставляет страдать, пробивая невосполнимую брешь в сердце героев, так или иначе подталкивая их к собственному выбору. В критической литературе, посвященной творчеству писателя, часто упоминается о взаимозаменяемости персонажей. В диссертации доказывается поверхностность данного вывода. Если в романе «Пена дней» Виана занимает гротескная природа вещей, то в следующем произведении он раскрывает двойственную природу человека. Человек оказывается существом не менее гротескным, чем предметы и окружающий его мир: находясь в поиске своего «я», персонажи, в конечном итоге, обретают в себе собственную противоположность. Особое место в романах занимает тема работы в ее гротескно-карикатурном изображении. На втором этапе творчества более остро заявляют о себе социальные подтексты. Автор посягает на общественные устои и пытается пошатнуть привычные условности.
В последнем параграфе «Амбивалентность темы любви как основа романов» показано, что на втором этапе творчества писатель ставит проблему возможности любви и счастья. На первом этапе любовь как глубокое чувство отсутствует вовсе: и в «Разборках по-андейски», и в «Сколопендре и планктоне», где даже сюжет выстраивается вокруг темы влюбленности Майора, в целом фигурируют разнообразные сексуальные эпизоды. На втором этапе любовь выступает всепоглощающим, а в гротескном мире и всепожирающим чувством, которое неминуемо приводит к трагедии, будь то любовь взаимная («Пена дней») или неразделенная («Осень в Пекине»). Две грани любви, объединенные в один период, дают ее целостный образ. Отсутствие любви в первых романах, таким образом, является залогом комической легкости. Неудержимый карнавальный смех, а не трогательная любовь побеждает страх перед оккупацией и кажущимся неминуемым крахом мира. Главная тема первых романов – молодость, а молодость, по Виану, отрицает все, что может быть серьезным. Воспринимаемое всерьез неминуемо приводит к трагедии. Если в «Пене дней» счастье скоротечно, но оно есть, то в «Осени в Пекине» ореол трагизма, символом которого выступает пустыня, рождает чувство разочарования и почти философское понимание любви, что сближает произведение с третьим этапом романного творчества писателя.
Третья глава «Гротескный абсурд как категория текста[8] последних романов Виана» посвящена рассмотрению самых сложных с точки зрения содержательности произведений («Красная трава» и «Сердцедер»), где звучание приобретает новая для писателя тема, от которой он настойчиво отказывался все предыдущие годы, – это всеобъемлющее ощущение трагизма бытия. Глава состоит из пяти параграфов. В первом параграфе исследуется проблема абсурда и его соотношение с гротеском, рассматриваются метаморфозы абсурда в литературе и искусстве на основе анализа работ М. Эсслина, Л. Шестова, С. Кьергегора, А. Камю, Ж. Делеза, Т. Адорно, Н. Леннартца, Л. Геллера, Ж.-Ф. Жаккара, Д.В. Токарева, В.О. Пигулевского, О.Д. Бурениной и др. Во втором параграфе выявляются особенности гротескно-абсурдного мира произведений. Обсуждение темы «опустошенности», «износа» как основных категорий абсурда проводится на примере героев «Красной травы». Тема износа, как и мотив смерти, пронизывает все романы Виана. Но если в «Пене дней» автор фокусирует внимание на обветшании вещей, в «Пене дней» и «Осени в Пекине» изнашиваемость поражает героинь, то в «Красной траве» этому состоянию подвержен главный герой. Драма человека ХХ века, представленная автором в образе Вольфа, заключается в невозможности личности обрести свою идентичность. Износ, согласно Виану, – это болезнь эпохи, которая и является одним из проявлений разлада и абсурда жизни. В «Сердцедере» автор раскрывает противоположную сторону проблемы, и на смену опустошению приходит «изнаночная» жажда наполнения. Писатель расширяет масштабы исследования не пограничным состоянием отдельной личности, а абсурдностью мироустройства в целом. Финальный этап творчества – это гротескное столкновение нарочито неправдоподобного и вызывающе реального, что рождает не просто противоречие между объектом и субъектом, а раскол самого объекта, – автор изучает сформированное им абсурдное пространство деревни. В романах последнего периода Виан всесторонне исследует абсурдистскую тематику: варианты выбора личности при столкновении ее с абсурдом преломлены в судьбах практически всех героев романов. В диссертации находит отражение фиксация отличий абсурдистской тематики Виана от других видов литературного абсурда, выявляется пародия автора на абсурд.
Рассмотрение абсурда в качестве основы гротескных средств и приемов приведено в третьем параграфе. В романах последнего периода писатель сохраняет верность всем используемым ранее гротескным приемам, но они теряют самостоятельность, выступая в качестве необходимого средства для оформления абсурдистского содержания мира произведений, выражаемого во взглядах на взаимоотношения полов, рождение и зачатие, отношение к любви, детям, старикам, собственной смерти. Вместе с тем свое развитие получают характерные для гротеска нарушение канонов прекрасной формы и антигероичность, используются пастиш и аллюзии, псевдокарнавальность, анимизм природы, животных и вещей, появляются новые аспекты авторской игры. Отмечается еще больший уход в сторону от языковых игр. Фантастические детали последних романов более не призваны раскрыть гротескно-фантастический мир наоборот. Фантастический мир ослабляет хватку и дает волю знакомой реципиенту реальности. Гротескное равновесие, однако, сохраняется. Разлад виановской вселенной, какой она предстает на последнем этапе его романного творчества, легче всего разглядеть именно через утверждение неоспоримых в рамках абсурда алогичных констант. За внешней оболочкой черного юмора всегда скрывается жестокая правда распада привычных представлений об истине, неполноценности мира и погружения в хаос бытия. Отдельное внимание в параграфе уделено теме материнской любви, получившей трагически-абсурдное наполнение в романе «Сердцедер».
В четвертом параграфе исследуются мифологические подтексты романов, подчеркивается, что новаторское переосмысление мифических архетипов необходимо автору в поисках ответов на абсурдность существования. Почерпнутые из мифологии претексты выступают посредниками в передаче творческой мысли автора, помогают новым способом обыграть смешение верха и низа, пародируя суть символов, а порой совершая явный подлог. Мифологические подтексты в романе проходят ряд трансформаций посредством элементов научной фантастики. В пятом параграфе «Психологизм романов или пародия на психоанализ?» выявлена амбивалентность построения романов, ориентированная на восприятие читателем. В обоих романах принципы учения Фрейда оказываются вывернуты наизнанку – и в гротескно-фантастических образах проводников Вольфа в мир забвения, и в образе пустого психоаналитика Жакмора, итогом наполнения которого становится вылавливание нечистот людских греховных страстей и поступков. Смеховое начало, несмотря на постоянное присутствие в романе, не справляется с серьезностью сюжета и исчерпывает себя, обнажая внутренний трагизм. Утверждается присутствие, но не доминирование психологических подтекстов и их автобиографичность, что явно очерчено самой фабулой произведений.
В ходе исследования отмечается общая для всех виановских героев одержимость некой страстью. Начиная с первого прозаического произведения, персонажи находятся в постоянном поиске: сахара, приключения, руки возлюбленной, спасения возлюбленной, любви. Эти поиски приравниваются к попытке реализовать свой потенциал в современном универсуме. От романа к роману совершается переход от конкретных к все более абстрактным, глубоким и сложным, а следовательно, все менее достижимым смыслам. На последнем этапе поиск разрастается до вселенских масштабов, становится общечеловеческим и метафизическим. В итоге писатель идет дальше экзистенциалистов и абсурдистов, ставя главный вопрос: каковы следствия тотального исчерпания? Его ответ: жажда нового наполнения. Виан вторит основной концепции философского учения Канта – индивид смертен, человеческий род бессмертен. Несмотря на деструктивность отдельного индивида и отдельных общественных устройств, в общем ходе истории человечество имеет некую общую цель. Это проецируется на двойственное мироощущение личности в постоянном поиске и погоне за недостижимым, за абсолютом, в создании ложных ориентиров за неимением истинных. Интертекстуальный диалог по проблемам абсурда бытия в творчестве Виана несет в себе, несмотря на пессимистическую окраску, жизнеутверждающее начало. Подтверждением является финал последнего романа, где писатель оставляет за детьми область чудесного, над которой не властны никакие замки мира реальности. Если финал «Красной травы» демонстрирует торжество абсурда, то финал «Сердцедера», заряженный элементом чудесного, провозглашает гротескную доминанту мироустройства: вмешательство сферы сверхъестественного превращает безысходность повествования в очередной фарс, пародию на абсурд, упоенную гротескную игру. Во внутреннем противоречии гротеска и невозможности обретения конечной гармонии Виан обнаруживает не трагедию бытия, а источник бесконечного вдохновения.
В Заключении изложены основные выводы исследования, намечены пути дальнейшего изучения проблемы. Было выявлено, что от романа к роману Борис Виан формирует все более прочный фундамент своей гротескной вселенной. С каждым новым этапом она модифицируется, мимикрирует к окружающему миру, но и становится более объемной; основные приемы (игра слов, карнавальность/ псевдокарнавальность, фантастическое, комическое), на которых базируется особый гротескный стиль писателя, кочуют из произведения в произведение, к ним добавляются новые элементы. Было обосновано, что, увиденный через призму комического, фантастического, абсурдного, мир произведений облекается в конкретные гротескные формы, которые заставляют виановский универсум видоизменяться, оставаясь узнаваемым, эволюционировать подобно реальному миру, который, сохраняя постоянство в вечных вопросах, никогда не останавливается, продолжая являть свою многогранность. Благодаря исследованию эволюции творчества писателя сквозь призму гротеска обосновывается жанровый статус гротеска в произведениях Бориса Виана. Доказывается, что гротеск становится не просто формообразующим принципом романов, но и способом выражения диалектического миропонимания автора.
Основное содержание диссертационного исследования отражено в следующих публикациях автора общим объемом 11,1 п.л.
Статьи в журналах, входящих в перечень ВАК:
1. Минасян, С.В. Внутренний мир романа Бориса Виана «Пена дней»/ С.В. Минасян// Гуманитарные и социально-экономические науки. - 2007. - №.3.- С. 205-213.- 1,1 п.л.
2. Минасян, С.В. Гротеск и аллегория как особенности творчества Бориса Виана/ С.В. Минасян// Научная мысль Кавказа. - 2009. - №3. - С. 148-154. – 0,6 п.л.
3. Минасян, С.В. Гротеск и антиутопия в романе Бориса Виана «Красная трава»/ С.В. Минасян// Гуманитарные и социально-экономические науки. - 2012. - №.5.- С. 77-81. – 0,4 п.л.
4. Минасян, С.В. Интертекстуальное содержание названий романов Бориса Виана/ С.В. Минасян// Казанская наука. - 2013. - №8. - С. 75-79. – 0,4 п.л.
Другие научные статьи:
5. Минасян, С.В. Приемы фантастического в создании образа ребенка в романе Бориса Виана «Сердцедер»/ С.В. Минасян// Литература XX века: итоги и перспективы изучения: Материалы Восьмых Андреевских чтений/ Под редакцией Н.Т. Пахсарьян. - М.: Экон, 2010. - 399с. – С. 210-214. – 0,25 п.л.
6. Минасян, С.В. Проблемы гротеска в современном литературоведении/ С.В. Минасян// Сборник научных трудов. - Вып. 10. - Ч.3. - Ростов-на-Дону: РИО РТИСТ ЮРГУЭС, 2011. - С. 150-168. – 1,1 п.л.
7. Минасян, С.В. Оккупация Франции глазами гротеска первых романов Бориса Виана/ С.В. Минасян// Сборник научных трудов. - Вып. 10. - Ч.1. - Ростов-на-Дону: РИО РТИСТ ФГБОУ ВПО «ЮРГУЭС», 2012. - С. 101-112. – 0,6 п.л.
8. Минасян, С.В. Миф о забвении в романе Бориса Виана «Красная трава»/ С.В. Минасян// «Начало»: Сборник научных трудов ИМЛИ РАН им. М. Горького. – М.: ИМЛИ РАН. – В печати. – 0,4 п.л.
9. Минасян, С.В. Абсурд и гротеск в культуре XX века/ С.В. Минасян// Сборник научных трудов. - Вып. 12. - Ч.1. - Т.1. – Ростов-на-Дону: РИО Института сервиса и туризма ФГБОУ ВПО «ДГТУ», 2013. - С. 104-113. – 0,6 п.л.
Учебно-методические работы:
10. Минасян, С.В. История зарубежной литературы ХХ века: учебное пособие/ С.В. Минасян. - Ростов-на-Дону: РИО РТИСТ ФГБОУ ВПО «ЮРГУЭС», 2012. – 92 с. - 5,75 п.л.
[1] Buffard-O`Shea, N. Le Monde de Boris Vian et le grotesque littéraire/ N. Buffard-O`Shea. – New York : P. : Lang, 1993. – 141 p.
[2] Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса/ М.М. Бахтин. – М. : Художественная литература, 1965. – 527 с.
[3] Термин, введенный Жаком Бэнсом относительно специфики языка Бориса Виана. – Bens, Jacques. Boris Vian/ J. Bens. – P. : Bordas, 1976. – 191 p.
[4] Jameson, F. Postmodernism and consumer society/ F. Jameson// The antiaeshetic: Essays on postmodern culture. - Ed. by Forster H. - Port Townsend, 1984. - P. 111-126. – P.114.
[5] Тодоров, Цв. Введение в фантастическую литературу/ Цв. Тодоров. – М. : «Дом интеллектуальной книги», 1999. – 144 с.
[6] Сартр, Ж.-П. Аминадав, или о фантастике, рассматриваемой как особый язык/ Ж.-П. Сартр// Иностр. лит. – 2005. – №9. – С.281-294.
[7] Бланшо, М. Литература и право на смерть/ М. Бланшо. От Кафки к Кафке. Пер с фр./ Перевод и послесловие Д. Кротовой. - М. : Логос, 1998. – С. 9-56.
[8] Под «категорией текста» мы имеем в виду существенные, обязательные концептуальные характеристики текста; более подробно о таком понимании «категории текста» см. в книге Д.В. Токарева « Курс на худшее: Абсурд как категория текста у Д. Хармса и С. Беккета» (М. : Новое литературное обозрение, 2002. - 336 с.)
|
|
|
|
