Институт мировой литературы им. А.М. Горького ::

Журнал был основан 1 апреля 1923 г., всегда пользовался большой популярностью. Даже в годы перестройки, например, в декабре 1986 г., его тираж составлял 1485000 экземпляров. Выходя еженедельно, он освещал общественную и политическую жизнь страны; значительное место отводил вопросам искусства. Была специальная рубрика "Писатели и книги". Именно в ней публиковались статьи Н.И. Балашова. Небольшие по размеру, интересные по содержанию, они способствовали популяризации произведений великих классиков мировой литературы и современников.

Статьи публикуются без каких-либо изменений. Для современного молодого читателя мы только сразу указываем даты жизни тех, о ком написал Н.И. Балашов.

Овидий принадлежит к числу тех великих поэтов, без которых нельзя представить себе современной культуры. Долгих две тысячи лет прошло с 23 марта 43 года до нашей эры — со дня рождения Овидия, — но его поэзия ничуть не состарилась, и он все так же «млад и жив душой незлобной».

Публий Овидий Назон творил в период, когда начался закат Рима. При императоре Августе Римское государство постепенно превращалось в гигантскую мрачную тюрьму не только для рабов и покоренных народов, но и для самих римских граждан. Август опасался острого поэтического слова, он вел скрытую, глухую борьбу с Вергилием, Горацием, Овидием. Хотя императору удавалось заставить поэтов льстить, но в целом его усилия пропадали даром, а поэзия лишь закалялась и находила новые пути постоять за свободу. Чувствительнейший удар по деспотизму нанес как раз Овидий, шутливый певец любовной неги, самый младший, самый легкомысленный и казавшийся наименее опасным из трех великих поэтов времени Августа.

Отец готовил Овидия к юридическому поприщу. Но юношу неудержимо влекло стихотворство, и даже пробную речь на суде он произнес в стихах. На этом кончились занятия правом, и Овидий отдался любимому делу. Вслед за принесшими молодому поэту славу радостными и красочными «Любовными элегиями» последовало несколько лукаво-шаловливых поэм о любви. В одной из них — «Науке страсти нежной» — Овидий, потешаясь над пристрастием Августа к поучительной поэзии, «наставляет» в искусстве любви. Он дает советы (особо — мужчинам, особо — женщинам), как выбрать предмет любви, как добиться взаимного влечения и, наконец, как удержать любовь. Будто шутя, Овидий рисует разложение верхушки римского общества.

Воображение современников Овидий пленил и другим замечательным произведением, «Героидами». Это стихотворные послания, написанные от имени разлученных обстоятельствами либо покинутых своим мужем или возлюбленным женщин. Овидий виртуозно воссоздает разнообразные оттенки чувств: он изображает беспокойство и нежную грусть верной жены Пенелопы, которую война на двадцать лет разлучила с Одиссеем, и отчаяние страстной карфагенянки Дидоны, покинутой своим возлюбленным Энеем, и мстительную ревность оставленной мужем Медеи.

Наибольшей высоты искусство Овидия достигло в его бессмертной поэме «Метаморфосы» («Превращения»). С первого взгляда эта большая поэма так же далека от политики, как и другие произведения Овидия. В ней рассказываются старинные греческие мифы о богах и героях. Однако «Метаморфосы» аполитичны только по видимости. На самом деле весь их пафос направлен против деспотизма, и в них столько свободолюбия, что они таят источник вдохновения, сохранивший вечную свежесть и для Бокаччо, и для Пушкина, и для наших современников.

Август гордился, что остановил Римское государство на краю пропасти; он был одержим идеей стабилизации. Овидий посмеялся над этой пустой мечтой: главная идея «Метаморфос», восходящая к стихийной диалектике народных греческих сказаний, заключается в том, что все изменяется, превращается во что-то совершенно новое. Легкие и звучные стихи прославляют это необоримое движение, по сравнению с которым консервативные мероприятия Августа выглядели как жалкие пигмейские потуги.

Овидий осуждает войны и стяжательство своих современников, но в целом изображает развитие человечества как движение вперед. Во всей поэме и в отдельных эпизодах он дает понять, что нет сил, способных сковать человеческие мысли и чувства.

Вот на острове Крите томится в плену Дедал. На суше и на море путь загражден тираном Миносом. Но Дедал бросает вызов тирании и, сделав из перьев крылья, отважно пускается с сыном Икаром в полет.

Как и во всех своих произведениях, Овидий выступает в «Метаморфосах» великим певцом любви. Из многочисленных любовных эпизодов поэмы особенно интересен эпизод, предваряющий «Ромео и Джульетту» Шекспира: поэтичный рассказ о Пираме и Тисбе, юноше и девушке, ставших смелыми и самоотверженными под влиянием любви и трагически погибших по вине родителей.

Август сослал пятидесятилетнего поэта на Черное море — на крайний север, по тогдашним римским представлениям. Здесь, в ссылке, сочиняя и посылая друзьям в Рим свои последние «Печальные элегии»,—

С конца XVIII века русские люди стали разыскивать на черноморских берегах следы пребывания великого поэта. В его честь был назван город в устье Днестра; впоследствии выяснилось, что место ссылки поэта было несколько южнее — у рубежа Румынии и Болгарии, но гордое наименование Овидиополь сохранилось на карте Советского Союза.

Особенно волновал Овидий Пушкина, сосланного другим царем в те же места, где некогда страдал римский поэт. В ссылке Пушкин сроднился с поэзией Овидия, и творения римского певца свободы наполнились глубоким смыслом для русского певца свободы. Пушкин написал стихотворение «К Овидию»; он воздал должное поэту в «Евгении Онегине» и, наконец, воздвиг ему монумент в рассказе старика-цыгана, как великому поэту, память о котором в молве народной живет тысячелетия.

«Колкий» — так Пушкин в стихотворении «К вельможе» назвал Бомарше. Он первоначально написал «блестящий Бомарше», затем — «милый Бомарше», но остановился на слове «колкий», потому что «блестящий» и «милый» Бомарше замечателен прежде всего остротой, «колкостью» своих разивших феодализм произведений.

Бомарше родился 225 лет назад, 24 января 1732 года, в семье парижского часовщика Карона. Молодой Пьер Огюстен Карон, будущий писатель, выдвинулся, усовершенствовав устройство часов. Приглашенный ко двору, он ухитрился преподавать музыку дочерям Людовика XV. Придворные связи позволили Карону стать компаньоном одного финансиста и купить право на дворянскую фамилию де Бомарше. «Никто не осмелится, — иронически говорил он сам, — оспаривать мое дворянство: ведь в кармане у меня лежит квитанция!»

После смерти компаньона Бомарше его недобросовестный титулованный наследник затеял процесс, угрожавший будущему писателю полным разорением. Бомарше вынужден был вести этот процесс, находясь в тюрьме, куда он был отправлен без суда по требованию глумившегося над ним герцога де Шон. Бомарше проиграл процесс. Оставался один выход — вынести дело за стены неправого официального суда, обратиться к суду народа. И вот Бомарше в четырех «Памятных записках» рассказывает общественности о злополучном течении своего судебного дела. Значение «Записок» выходило далеко за рамки отдельного случая. Простым, доступным языком, смело и образно раскрывалась в «Записках» порочность всей системы тогдашнего судопроизводства.

Еще в шестидесятые годы Бомарше писал для театра. В ходе борьбы с феодальным произволом его литературный талант вырос, и он создал свои знаменитые комедии «Севильский цирюльник» (1775) и «Женитьба Фигаро» (1781). Но в последние годы своей жизни (Бомарше умер в 1799 году) писатель начал отставать от века; выявилась ограниченность его взглядов, и творческая активность писателя спала: он не мог понять и выразить суровую героику революции.

«Женитьба Фигаро» — вершина творчества Бомарше. Жизнерадостность и здравомыслие французского народа соединились в пьесе с историческим оптимизмом и беспощадным остроумием просветителей. Постановка этой комедии, осуществленная после трех лет упорной борьбы, показала, что королевской власти больше не под силу контролировать положение в стране. Пусть действие «Женитьбы Фигаро» якобы происходило в Испании, всем было ясно, что комедия показывала нелепость и гнилость всего феодального уклада Франции и с непочтительным веселым смехом провожала его на свалку истории.

Цельные, полные жизнерадостного порыва комедии Бомарше как бы сами просились на музыку. На тему «Севильского цирюльника» было написано несколько опер, из которых особенно известна созданная после смерти Бомарше опера Россини (1816). Еще более замечательной была музыкальная судьба «Женитьбы Фигаро», по которой в 1786 году написал оперу Моцарт. Соединенные с музыкой Россини и Моцарта, комедии Бомарше пользуются неизменной любовью слушателя и зрителя.

Блейк, которого сегодня представляет читателям «Огонька» С.Я. Маршак, — это на редкость своеобразный английский поэт — искатель истины, неистовый бунтарь.

Вильям Блейк жил в период промышленного развития Англии, когда все более остро обнажались социальные несправедливости, нищета и унижения неимущих. Профессия гравера не всегда обеспечивала самому Блейку возможность сводить концы с концами, но он больше был занят заботой о счастье всех людей.

В ту пору народные движения в Англии были еще тесно связаны с религией, под знаменем которой победила революция XVII века, и Блейк облекал свои социальные утопии в религиозные формы. Смятенный непонятными ему, но возмущавшими его буржуазными отношениями, Блейк обращался к верованиям прошлого, к библии, однако помыслы поэта были устремлены к будущему.

Блейк метался от одной крайности к другой. Вначале он думал отвернуться от зла и описал жизнь в «Песнях невинности» (1789) безмятежной, какой она рисуется наивному ребенку. Затем, как бы желая исправить односторонность «Песен невинности», поэт создал горькие «Песни опыта» (1794).

Ободренный Французской революцией, Блейк стал с надеждой смотреть на будущее. Считая, что «тигры гнева мудрее, чем клячи наставления», он воспевал титанические силы разрушения, порождаемые старым обществом и несущие возмездие этому обществу.

Блейк мыслил в гигантских масштабах, и в его изображении борьба добра и зла заполняла целую вселенную. Поэт писал «Пророческие книги» — поэмы, в которых он не побоялся создать нечто вроде собственной мифологии. Такая задача, посильная для коллективного гения народа, не могла быть решена поэтом. Придуманные Блейком мифологические персонажи остались во многом безжизненными. Не помогло и то, что Блейк, бывший не только поэтом, но и художником, иллюстрировал свои книги, воплощая свои видения в причудливые образы. Трудно представить себе поэмы более странные, чем «Пророческие книги», нуждающиеся в комментариях, превосходящих по объему самый текст.

Среди «Пророческих книг» выделяются мятежные поэмы «Бракосочетание Неба и Ада» и «Вечносущее Евангелие», в котором сам Христос изображен как строгий и преданный людям бунтарь. И в других «Пророческих книгах» Блейк выступает глубоким мыслителем. Задумав продолжить дело великого английского поэта XVII в. Мильтона и, иной раз довольно наивно подправляя его, Блейк ставит новые важные проблемы. Бунтарь в душе, он не может примириться с мыслью, что сатана был наказан за мятеж против бога. Поэт наделяет духа зла чертами английских политиков: сатана ненавистен ему за то, что он прикидывается братом страдающих и до того захлебывается ханжеством, что сам готов уверовать в свою братскую любовь к людям, а на деле тиранит и убивает их.

Озлобленный на современную ему английскую буржуазную действительность, Блейк порой вообще отрицал существование мира, призывал верить одному только воображению. Но со свойственной ему непоследовательностью, он то и дело забывал свои мудрствования и воспевал красоту мира, пробужденного «весенней песней соловья»...

Свое «царство справедливости» Блейк собирался строить не на небесах, а «в Англии — зеленой и веселой стране». Он клялся, что «меч не уснет в его руке», пока этого не удастся добиться. Любя свой народ и веря, что англичане будут передовыми борцами за справедливость, Блейк предсказывал, что «царство справедливости» распространится на все народы; и нации, как дружные семьи, разделят горе и радости друг друга: Германия будет думать о нуждах Франции и Италии; Англия — о нуждах Америки (против которой Англия недавно вела несправедливую колониальную войну). Блейк был против угнетения народов; он вдохновенно изображает, как «с золотого ложа, словно человек, разбуженный от глубокого сна, восстала Индия...»

Не оцененный и быстро забытый современниками, подвергавшийся в период упадка буржуазной культуры фантастическим кривотолкованиям как праотец символистов, мятежный поэт постепенно находит путь к сердцу народов. Всемирный Совет Мира призвал все прогрессивное человечество отметить 200-летие со дня рождения Вильяма Блейка.

С.Я. Маршак, который с такой полнотой раскрыл советскому читателю великого современника Блейка — Бернса, в публикуемых переводах показывает, что у Блейка была хватка настоящего народного певца — шутливого и язвительного, разделяющего заботы простых людей и умеющего звонко посмеяться вместе с ними.

С.Я. Маршак (1887-1964) к юбилею В. Блейка опубликовал в журнале "Огонёк" несколько эпиграмм и стихотворений. Мы выбрали только два, но они особенно ярко (на наш взгляд) подтверждают мысль Н.И. Балашова о том, что В. Блейк был "настоящим народным певцом", умеющим "звонко посмеяться"…