Институт мировой литературы им. А.М. Горького ::

Искусство - одна из областей научных интересов Н.И. Балашова, тесно связанная с комплексным изучением литературы и искусства эпохи Возрождения и XVII века, занятиями испанистикой, исследованием традиций дадаизма и сюрреализма во французской поэзии XX столетия, попытками рассмотрения вопросов о пространственных искусствах и проблеме сферичности и криволинейности в перспективных схемах. Прежде всего, ученый опирался на непосредственные наблюдения в заграничных поездках, размышления в музеях: в Прадо в Мадриде, в Эрмитаже, в Риме, Милане, Лондоне, Эдинбурге, Брюсселе, Киеве, Севилье, в Лувре, в музее Орсе, в Гренобле, в Мюнхене, Дрездене, Брюгге, Антверпене, ГМИИ имени Пушкина и на различных выставках в Москве.

В четвертом томе "Истории французской литературы " (1963) Николаю Ивановичу принадлежат главы, посвященные французской поэзии XX столетия. По его мнению, эта поэзия вышла из дадаизма и сюрреализма, либо преодолевая некоторые специфические черты этих направлений, которым поэты отдали щедрую дань, либо резко отталкиваясь от их теоретических установок. Н.И. Балашов полагал, что течения эти были "коренным образом" противоречивы и в той или иной мере обозначили определенный "кризис культуры", отразивший потрясения мировой войны, революций, гражданских войн, нередко завершавшихся установлением тоталитарных режимов. Политическое бунтарство многих представителей дадаизма и сюрреализма подчас оборачивалось поэтическим бунтарством - намеренной ломкой канонов, экстравагантными выходками и т.п. Но даже в этом, по мнению исследователя, таилось позитивное начало, обогащавшее поэзию.

В 1990-е гг. Н.И. Балашов публикует такие исследования, как "Соотношение идеального и жизненно-реального в художественных системах Ренессанса и XVII столетия" (1995), "Проблема возможности ренессансных процессов в различных культурных ареалах, споры вокруг нее и вопрос о преемственности взглядов академиков В.М. Алексеева и Н.И. Конрада" (1997), "Литература и искусство Возрождения" (лекция, прочитанная в Лиссабонском университете в 1997 г.). В статье "Веласкес и проблема непринужденного самостояния художника в XVII-XIX столетиях" (2001) Н.И. Балашов исследовал общие законы развития живописи, соединяя века и творцов, сближая Веласкеса и Эдуарда Мане в вопросе свободы воли и внутренней свободы художника.

Особо хотелось бы остановиться на неопубликованной работе Н.И. Балашова на тему о пространственных искусствах и проблеме сферичности и криволинейности в перспективных схемах. Она была начата под глубоким впечатлением исследований Б.В. Раушенбаха «в разработке выверенного геометрического и физиологического обоснования научной теории перспективы в живописи и архитектуре». Книга Раушенбаха "Системы перспективы в изобразительном искусстве: общие теории перспективы" [М., 1986], содержит, по мнению Н.И. Балашова, новое, математически выраженное (также в формулах) "перцептивное", точное обоснование "реальной" перспективы за пределами той геометрической оптики, которая была блестяще разработана в эпоху Возрождения со времен Брунеллески и Альберти. Следующая книга "Геометрия картины и зрительное восприятие" (М., 1994), ссылающаяся на математический аппарат предыдущей, стремится к расширению круга вопросов и к более доступному (из-за этого контрастнее и более сжато, чем в работе 1986 г.) изложению системы перцептивной перспективы. По мнению Н.И. Балашова, «книги Б.В. Раушенбаха, двигая науку вперед, помогают преодолеть тот зазор, который проявляется, то расширяясь, то суживаясь, между математиком – представителем "науки всех наук" – и художниками, а также исследователями по вопросам перспективы». К 85-летию академика Б.В. Раушенбаха в качестве "подарка" Николай Иванович вручил ученому свою работу на тему о пространственных искусствах и проблеме сферичности и криволинейности в перспективных схемах. Работа была одобрена Б.В. Раушенбахом, но по причине неожиданной смерти ученого осталась без взаимного обсуждения. В последние годы жизни Н.И. Балашов много и продуктивно работал в данном направлении. К настоящему времени работа усовершенствована, расширена и объединяет широкую проблематику: иконная ("обратная"), линейная ("ренессансная"), аксонометрическая ("геометрически-чертежная") и другие перспективы; общее преломление определения систем перспектив в свете отражения в живописи и рисунке криволинейности математических разновидностей понимания пространства не только как евклидово, но и другие многомерные (проще искривленные) пространства при разных векторах, например, гильбертово пространство. Однако данное исследование ученого остается неопубликованным. Благодаря усилиям вдовы академика, Гиреевой Татьяны Давлетовны, статья по проблемам сферичности и криволинейности в перспективных схемах была перепечатана с чернового варианта и помещена на личном сайте Николая Ивановича (ИМЛИ, в разделе «выдающиеся ученые») под общим названием: «Заметки о зеркальности, криволинейности, сферичности в художественной перспективе и её теоретических интерпретациях».

Н.И. Балашов в своем исследовании отталкивается от несколько отличных от теории перспективы Раушенбаха воззрений, аргументируя это, с одной стороны, гуманитарным взглядом на проблему, с другой - иной постановкой задачи исследования: необходимостью большего «учета криволинейности сферичности (горизонтальной и вертикальной), особенно для верхней и дальней части изображаемого». Полемизируя по ряду вопросов с академиком Раушенбахом, Н.И. Балашов вводит несколько терминов, позволяющих, по его мнению, лучше представить решение обозначенных проблем, связанных со сферической, криволинейной и плоскостной "спективами". По его мнению, «не целесообразно настойчиво употреблять ограничивающее понятие "перспектива" (буквально: "вперёдсмотрение"). Круговую обзорную "спективу" точнее называть "циркумспективой". Подходы, которые вообще не имеют в виду изображение трёхмерности пространства или отказываются от такого изображения целесообразнее назвать "дюсспективой"». Балашов подчеркивает, что «не нужно умалять роль зрения, с которым связана возможность говорить не столько о перцептивном пространстве, сколько об условном перцептивном восприятии этого умопостигаемого пространства-времени, а не об "объективном пространстве" и его "геометрии"».

Данная работа Балашова ценна тем, что выражает не только его научное видение проблемы, но и содержит ряд интересных сведений биографического характера, позволяет лучше представить личностный аспект творчества Николая Ивановича. Примером может служить отрывок из его работы: «поскольку моя дипломная работа 1941 г., естественно, оставшаяся неизданной, была посвящена "Узловым моментам развития французской живописи XIX в.", и я долго "бредил" проблемой перспективы при изображении у Сезанна горы Сент-Виктуар в Провансе. Рассмотрев позже воочию Сент-Виктуар и подивившись известным сходством её оттенков и ритма этой горы с любезным коктебельским сердцам Сюрю-Кая и её изображениями, я решил продолжить свои изыскания. Ведь если гора такая же крутая, как Сент-Виктуар, - например, Сюрю-Кая в Коктебеле, – делается предметом реальной (или воображаемой) картины, то она "вздыбливается" не только у Сезанна, но и у Фалька, у Волошина и у других художников. Сент-Виктуар и Сюрю-Кая, которых я рассматривал в натуре, "дыбились" и у меня, несмотря на умеренную высоту этих гор. Если смотришь на Сент-Виктуар, то вспоминаешь не только Сезанна, но и то, что у ее склонов осуществилась сокрушающая победа Гая Мария над тевтонами. Эта битва была важным этапом после непостижимых побед маленьких Афин и их союзников в V в. до Р.Х. над тьмами войск персидских царей в процессе борьбы за Средиземноморскую цивилизацию. Символическая Сент-Виктуар вырастает в глазах мыслящего зрителя в высоту, как страж Афин с Востока – Сунийский мыс, который тоже ниже на фото, чем в восторженной перцепции людей, идущих мимо него на корабле к Афинам…».